Медвежонок - Скребицкий Г.А.

Однажды зимою выгнали мы из берлоги медведицу и убили ее. Подошли к ней, вдруг слышим — в берлоге кто-то кричит. Мой товарищ и говорит:
— Должно быть, дети.
Залез он в берлогу и вытаскивает оттуда двух маленьких медвежат. Ну совсем как игрушечные, из плюша — такие же мягкие, толстые.
Как увидели медвежата солнце, лес — обрадовались, начали возиться, кувыркаться в снегу. Ведь родились-то они под снегом, в берлоге, только теперь в первый раз и попали на вольный свет. Людей медвежата видели тоже впервые и нисколько не опасались: медведица еще не научила их бояться человека. Медвежата хватали нас лапами за валенки, за полушубки, будто, не дикие звери, а самые обыкновенные дворовые кутята.
Я взял обоих медвежат на руки, спрятал их за пазуху. Другие охотники связали убитой медведице лапы, продели между лапами толстый кол, взвалили его на плечи, и мы пошли из лесу.
В деревне одного медвежонка взяли мои товарищи охотники, а другого я принес в избушку к старику, у которого остановился на ночлег. Дедушка медвежонку очень обрадовался:
— Вот нам со старухой утеха-то будет!
Мы налили мишке в сковородку молока, поставили посреди избы. Медвежонок долго ходил кругом, фыркал, тыкал в молоко мордой и наконец все разлил. До этого он ведь только с…л свою мать и, конечно, не умел пить из сковороды. Тогда мы снова налили в сковороду молока. Я сел на пол и опустил в молоко палец. Медвежонок посмотрел на палец, потом лизнул его — вкусно, палец весь в молоке. Мишка осторожно забрал его в рот, начал с…ь и заодно тянуть молоко. Потихоньку я отнял у медвежонка палец, а он, приладившись, все продолжал пить молоко, смешно фыркая и пуская пузыри.
Когда мишка напился, он растянулся на полу у горящей печурки и заснул.
Мы поужинали и тоже легли спать. Дед с бабкой на печи, а я на лавке.
Ночью просыпаюсь и не могу понять, кто это так плачет. Зажег свечу, вижу: не спит медвежонок, ходит по полу и на всю избу жалобно, как ребенок, кричит. Проснулся он — значит, озяб; печка погасла, в избе холодно, темно. Испугался мишка и начал кричать. Что с ним делать?
Встал я, наложил в печурку дров, разжег огонь, налил в сковороду молока. Наелся медвежонок и улегся к огоньку.
Я тоже лег. Только заснул — слышу, опять мишка кричит.
Опять встал, зажег свет, сел на лавку и говорю:
— Чего ты, Мишука, плачешь? Что тебе нужно?
А медвежонок будто понимает, что с ним говорят, — подбежал ко мне, лапами за ногу хватает, карабкается.
— Ну, — говорю ему, — давай вместе спать, если один боишься.
Взял его, положил на лавку рядом, укрыл полушубком. Вдруг чувствую: обнял мишка мою руку своими лапами и тянет к себе. Подтянул, забрал в рот мой палец и з….л, как с…у.
«Ах ты, — думаю, — малышка, глупый! Ну, с..и, с..и на здоровье, только спи, не плачь».
Да так мы с ним крепко заснули, что утром дед нас еле добудился.