Как Илья из Мурома богатырем стал - Былина

В старину стародавнюю жил под городом Му­ромом, в селе Карачарове, крестьянин Иван Ти­мофеевич со своей женой Ефросиньей Яковлев­ной.
Был у них один сын Илья.
Любили его отец с матерью, да только пла­кали, на него поглядывая: тридцать лет Илья на печи лежит, ни рукой ни ногой не шевелит. И ростом богатырь Илья, и умом светел, и гла­зом зорок, а ноги его не носят, словно брёвна лежат, не шевелятся.
Слышит Илья, на печи лежучи, как мать плачет, отец вздыхает, русские люди жалуются: нападают на Русь враги, поля вытаптывают, людей губят, детей сиротят. По путям-дорогам разбойники ры­щут, не дают они людям ни проходу, ни проезду. Налетает на Русь Змей Горыныч, в своё логово девушек утаскивает.
Горько Илья, обо всём этом слыша, на судьбу свою жалуется:
— Эх вы, ноги мои нехожалые, эх вы, руки мои недержалые! Был бы я здоров, не давал бы род­ную Русь в обиду врагам да разбойникам!
Так и шли дни, катились месяцы…
Вот раз отец с матерью пошли в лес пни кор­чевать, корни выдирать, готовить поле под пахо­ту. А Илья один на печи лежит, в окошко по­глядывает.
Вдруг видит — подходят к его избе три нищих странника.
Постояли они у ворот, постучали железным кольцом и говорят:
-Встань, Илья, отвори калиточку.
-Злые шутки вы, странники, шутите: тридцать лет я на печи сиднем сижу, встать не могу.
-А ты приподнимись, Илюшенька.
Рванулся Илья — и спрыгнул с печи, стоит на полу и сам своему счастью не верит.
-Ну-ка, пройдись, Илья.
Шагнул Илья раз, шагнул другой — крепко его ноги держат, легко его ноги несут.
Обрадовался Илья, от радости слова сказать не может. А калики перехожие ему говорят:
-Принеси-ка, Илюша, студёной воды.
Принёс Илья студёной воды ведро.
Налил странник воды в ковшичек.
-Попей, Илья. В этом ковше вода всех рек, всех озёр Руси-матушки.
Выпил Илья и почуял в себе силу богатырскую. А калики его спрашивают:
-Много ли чуешь в себе силушки?
-Много, странники. Кабы мне лопату, всю бы землю вспахал.
-Выпей, Илья, остаточек. В том остаточке всей земли роса, с зелёных лугов, с высоких лесов, с хлебородных полей. Пей.
Выпил Илья и остаточек.
-А теперь много в тебе силушки?
-Ох, калики перехожие, столько во мне силы, что кабы было в небесах кольцо, ухватился бы я за него и всю землю перевернул.
-Слишком много в тебе силушки, надо поуба­вить, а то земля носить тебя не станет. Принеси-ка ещё воды.
Пошёл Илья по воду, а его и впрямь земля не несёт: нога в земле, что в болоте, вязнет, за дубок ухватился — дуб с корнем вон, цепь от ко­лодца, словно ниточка, на куски разорвалась.
Уж Илья ступает тихохонько, а под ним поло­вицы ломаются. Уж Илья говорит шёпотом, а две­ри с петель срываются.
Принёс Илья воды, налили странники ещё ков­шичек.
-Пей, Илья!
Выпил Илья воду колодезную.
-Сколько теперь в тебе силушки?
-Во мне силушки половинушка.
-Ну, и будет с тебя, молодец. Будешь ты, Илья, велик богатырь, бейся-ратайся с врагами земли родной, с разбойниками да с чудищами. Защи­щай вдов, сирот, малых деточек. Никогда только, Илья, со Святогором не спорь, через силу носит его земля. Ты не ссорься с Микулой Селяниновичем, его любит мать сыра земля. Не ходи ещё на Вольгу Всеславьевича, он не силой возьмёт, так хитростью-мудростью. А теперь прощай, Илья.
Поклонился Илья каликам перехожим, и ушли они за околицу.
А Илья взял топор и пошёл на пожню к отцу с матерью. Видит — малое местечко от пенья-коренья расчищено, а отец с матерью, от тяжёлой работы умаявшись, спят крепким сном: люди ста­рые, а работа тяжёлая.
Стал Илья лес расчищать — только щепки по­летели. Старые дубы с одного взмаха валит, мо­лодые с корнем из земли рвёт.
За три часа столько поля расчистил, сколько вся деревня за три дня не осилит. Развалил он поле великое, спустил деревья в глубокую реку, воткнул топор в дубовый пень, ухватил лопату да грабли и вскопал и выровнял поле широкое — только знай зерном засевай!
Проснулись отец с матерью, удивились, обра­довались, добрым словом вспоминали стариков странников.
А Илья пошёл себе коня искать.
Вышел он за околицу и видит — ведёт мужи­чок жеребёнка рыжего, косматого, шелудивого. Вся цена жеребёнку грош, а мужик за него не­померных денег требует: пятьдесят рублей с пол­тиною.
Купил Илья жеребёнка, привёл домой, поставил в конюшню, белоярой пшеницей откармливал, ключевой водой отпаивал, чистил, холил, свежей соломы подкладывал.
Через три месяца стал Илья Бурушку на утрен­ней заре на луга выводить. Повалялся жеребёнок по зоревой росе, стал богатырским конём.
Подводил его Илья к высокому тыну. Стал конь поигрывать, поплясывать, головой повёртывать, гривой потряхивать. Стал через тын взад-вперёд перепрыгивать. Десять раз перепрыгнул и копы­том не задел. Положил Илья на Бурушку руку богатырскую — не пошатнулся конь, не шелох­нулся.
— Добрый конь, — говорит Илья. — Будет он мне верным товарищем.
Стал Илья себе меч по руке искать. Как со­жмёт в кулаке рукоятку меча — сокрушится ру­коять, рассыплется. Нет Илье меча по руке. Бро­сил Илья мечи бабам лучину щепать. Сам пошёл в кузницу, три стрелы себе выковал, каждая стре­ла весом в целый пуд. Изготовил себе тугой лук, взял копьё долгомерное да ещё палицу булатную.
Снарядился Илья и пошёл к отцу с матерью:
-Отпустите меня, батюшка с матушкой, в столь­ный Киев-град к князю Владимиру. Буду служить Руси родной верой-правдой, беречь землю Рус­скую от недругов-ворогов.
Говорит старый Иван Тимофеевич:
-Я на добрые дела благословляю тебя, а на худые дела моего благословения нет. Защищай нашу землю Русскую не для золота, не из ко­рысти, а для чести, для богатырской славушки. Зря не лей крови людской, не слези матерей, да не забывай, что ты роду чёрного, крестьянского.
Поклонился Илья отцу с матерью до сырой земли и пошёл седлать Бурушку-Косматушку. По­ложил на коня войлочки, а на войлочки — пот­нички, а потом седло черкасское с двенадцатью подпругами шелковыми, а с тринадцатой желез­ной, не для красы, а для крепости.
Захотелось Илье свою силу попробовать.
Он подъехал к Оке-реке, упёрся плечом в вы­сокую гору, что на берегу была, и свалил её в реку Оку. Завалила гора русло, потекла река по-новому.
Взял Илья хлебца ржаного корочку, опустил её в реку Оку, сам Оке-реке приговаривал:
-А спасибо тебе, матушка Ока-река, что поила, что кормила Илью Муромца.
На прощанье взял с собой земли родной ма­лую горсточку, сел на коня, взмахнул плёточкой…
Видели люди, как вскочил на коня Илья, да не видели, куда поскакал. Только пыль по полю столбом поднялась.
(Пересказ Карнауховой И.)