Центральное направление - Алексеев С.П.

Рядовой Михаил Панкратов только-только был призван в армию. Провожают его родители.
– Не опозорь наш солдатский род, – сказал отец Павел Филиппович.
– Пусть храбрость в бою не покинет тебя, – сказала мать Прасковья Никитична.
Излишни родительские наставления. Горд за судьбу молодой солдат. Рвется скорее сразиться с фашистами.
Бежит эшелон на запад. Гудит паровоз на подъемах. Колеса стучат на стыках. Лежит солдат на вагонных нарах, о делах боевых мечтает. Вот гонит он, вот бьет он врага, разит огневым автоматом. Вот смело идет в разведку, тащит назад «языка». Вот первым бросается в наступление, врывается первым в неприятельский город-крепость, гвардейское знамя вздымает к небу. Мечтает солдат о подвигах. Скосит глаза на грудь – грудь в боевых наградах. Торопит судьбу солдат.
– Быстрее, быстрее, – кричит паровозу.
– Быстрее, быстрее, – кричит вагонам.
Несутся один за одним километры. Пробегают мимо поля, леса, города и села.
Вот бы попасть под Берлин, на Центральное направление – лелеет мечту солдат. Улыбнулась судьба солдату – попал на Центральное направление, в армию, шедшую на Берлин.
Рад безумно Панкратов такой удаче. Срочно пишет письмо родителям. Пишет не прямо, время военное – прямо писать нельзя, пишет намеком, однако понять нетрудно, что на Центральном солдат направлении. «Ждите вестей из Берлина», – кончает письмо Панкратов.
Отправил письмо. Опять о делах боевых мечтает. Вот вступает солдат в Берлин. Вот с победой дома его встречают.
Дождался Панкратов великого дня. Рванулись войска в наступление.
Но что такое?! Ушли войска. Однако задержалась рота Панкратова.
Панкратов и другие бойцы к старшине:
– Что же такое, Кузьма Васильевич?
– Тихо, тихо, – сказал старшина. Голос принизил, ладонь поднес к губам. – Особое будет для нас задание.
И верно. Прошел день, посадили бойцов на машины. Глотнули бензин моторы, покатили вперед машины.
Сидят в кузовах солдаты. Довольны судьбой солдаты. Честь им оказана – особое им задание.
Намотали колеса версты, подкатили машины к огромному полю. Сиротливо, безлюдно поле, изрыто воронками, истерзано ранами.
– Слезай, – прозвучала команда.
Спустились с машин солдаты. Построил бойцов командир:
– Товарищи, – кинул рукой на поле.
– Что бы такое? – гадают солдаты. – Может, секретный объект на поле? Может, завод или штаб подземный?
– Товарищи бойцы, – повторил командир. – Мы получили почетное задание – вспахать и засеять поле.
Все так и ахнули.
– Вот так почетное! Вот так задание!
Однако приказ есть приказ. За работу взялись солдаты.
Но не успокоился Панкратов, вместе со всеми ропщет:
– Вот так попал на Центральное направление! Что же домой я теперь напишу? Что же сообщу родителям?
В эту минуту и оказался рядом с Панкратовым старшина. Посмотрел старшина на молодого солдата, сказал строго:
– Так и напишешь. Не там, – показал на запад, туда, где догорали бои за Берлин, – а тут и есть центральное направление. Не для смерти и боя родились люди. Жизнью и миром велик человек.
Притих, умолк Панкратов. Притихли другие солдаты.
Вонзились плуги в весеннюю землю. Радость жизни навстречу брызнула.