Редут Таракуля - Алексеев С.П.

Таракуль – это фамилия. Сержант Юрко Таракуль по национальности молдаванин. «Редут» – старинное слово, означает оно – укрепление.
Пулеметчики Юрко Таракуль и Михаил Начинкин занимали оборону в одном из старинных купеческих особняков.
Особняк стоял на уличном перекрестке. Позиция для обороны была удобной. Как на передовой пост, сюда и пришли пулеметчики.
Начинкин в прошлом рабочий-металлист, токарь по профессии. Таракуль жил в селе, выращивал виноград.
Смеется Юрко Таракуль. Называет Начинкина и себя: «Рабоче-крестьянское подразделение».
Заняли бойцы позиции на первом этаже. Каждый выбрал себе по комнате. Разобрали печь, заложили кирпичами окна, лишь небольшие просветы – амбразуры – для пулеметных стволов оставили.
Дождались пулеметчики, когда появились на перекрестке улиц фашисты, открыли огонь по врагам.
Ответили фашисты огнем на огонь. Пошли в атаку на дом автоматчики. Да только крепкими были стены у купеческого особняка, меткими были бойцы-пулеметчики. Не получается ничего у фашистов.
Сидят Таракуль и Начинкин в своих персональных комнатах. Проверяют: здоровы ли, целы. Подают голоса друг другу, словно в лесу аукаются.
Не осилили дом автоматчики. Прибыл минометный расчет к перекрестку. Взвились со свистом мины. Градом железным бойцов осыпали.
Живы бойцы, невредимы.
– Ау-у!
– Ау-у! – несется из комнаты в комнату.
Подкатили к перекрестку враги орудия. Сразу три пушки. Открыли из пушек огонь по дому. Пробили снаряды стены, посыпалась штукатурка.
– Ау-у! – кричит Таракуль. – Ау-у!
Не ответил ему Начинкин.
Бросился Таракуль в соседнюю комнату. Видит – ранен Начинкин. Лежит, истекает кровью. Перевязал Таракуль Начинкину рану. Смотрит, куда бы укрыть солдата. Соображает – в подвал. Спустился в подвал с Начинкиным. Потом вернулся. Перенес пулеметы.
Оборудовал Таракуль в подвале две бойницы. Установил пулеметы. И снова по фашистам ведет огонь. То из одного пулемета боец стреляет, то быстрее бежит к другому, открывает огонь из этого.
– От меня! От Начинкина!.. От меня! От Начинкина! – выкрикивает Таракуль.
Не могут фашисты никак за перекресток продвинуться. Пришлось вызывать самолеты. Спикировали они на дом, сбросили бомбы. Не устояли стены. Рухнули. Завалили подвал обломками.
Подвал завалили, а бойницы остались целы. Сохранились и оба пулемета.
Думали фашисты, все, покончено с домом. Двинулись на перекресток. Только вышли – огонь из развалин. Перебегает Таракуль от пулемета к пулемету:
– От меня! От Начинкина!.. От меня! От Начинкина!
Три дня сражался отважный воин. На третьи сутки в одной из атак к развалинам купеческого особняка прорвались наши солдаты. Слышат Таракуль и Начинкин наши, русские голоса. Закричали и сами.
Подбежали солдаты к подвалу.
– Братцы, тут наши, никак, сидят!
Но как же войти в подвал? Все забито, зарыто, засыпано. Только бойницы одни торчат.
Явились саперы. С трудом отрыли они пулеметчиков.
Вышел из подвала Таракуль. Вынесли на носилках Начинкина.
Посмотрел саперный начальник на остатки купеческого особняка, на стены-скалы, на камни-глыбы, сказал:
– Редут!
– Редут! – поддержали его другие.
– Редут Таракуля, – сказал Начинкин.