Богатырь - Пономаренко Е.Г.

Все куда-то бежали... Когда фашистские самолёты улетали мы опять бежали дальше.
Мама несла меня на руках. Сама осознавала, что ей очень тяжело, но расстаться не могла. «Если расцеплю руки – обязательно убьют!» – думала я, и крепче держалась за борт маминого плаща. Бомбы падали и вслед за нами, оставались лежать на асфальте дети, их матери и старики.
– Помогите! Помогите, люди добрые! – кричала женщина. Мама и я остановились возле неё.
– У меня начинаются роды, с ужасом сказала маме женщина. Идти больше не могу. Начались схватки.
Что такое схватки я не знала, но видел, как мучается и страдает эта женщина. Мне, ребёнку захотелось, во что бы то ни стало ей помочь.
– Мама, что надо делать? – спросила, встревожено я.
– Пока даже я не знаю, дочка! – Нужен врач или акушерка. В больницу надо, а здесь такое творится. Я к дежурному станции!
Должен же быть какой-то выход! Оля, ты со мной, только быстро! – скомандовала мне мама. Женщина вдруг схватила маму за ноги, отчего она чуть не упала.
– Не уходите! Пропаду я и ребёнок! Прошу вас, останьтесь, – умоляла она нас.
– В чемодане я приготовила всё, что нужно для ребёнка. Разорвите пелёнки и простынь тоже. За доктором, наверное, уже поздно бежать. Да и где его теперь искать? Всех эвакуировали...
– Да вы правы, мы, видимо, последние,– ответила мама.
Нас стали обходить люди, но никто больше не останавливался.
– Олечка, ты всё-таки сбегай на вокзал, нужны горячая вода и ножницы. Кто попадётся тебе в форме: смело обращайся. Скажи, что женщина рожает и ей нужна помощь. Сейчас вся надежда на тебя, дочка! Беги, солнышко, беги!
Я побежала. А рядом рвались и рвались бомбы.
– Скорее! Скорее! – подгоняла я себя. – Потом будешь отдыхать. Сейчас самое главное найти доктора или дяденьку в военной форме, в какой я видела папу, когда он приходил прощаться, перед отправкой на фронт.
На одной из дверей я прочитала «Комната матери и ребёнка».
Толкнула дверь, но она оказалась незапертой, в просторном помещении с выбитыми окнами никого не было. Кинулась к следующей двери: «Милиция». И я отчаянно, со всей силы стала стучать в дверь.
– Девочка, ты чего так стучишь? – спросил меня проходивший мимо человек, но одет он был не в форму, а в простой костюм. – Ты потерялась?
– Я вам не скажу. Мне нужен кто-нибудь в форме или врач! – посмотрев подозрительно на мужчину, ответила я.
– А что случилось? – продолжал расспрашивать меня этот человек в костюме.
– Вы всё равно не сможете мне помочь. Мне нужен врач!!! – настаивала я на своём.
– Врачей нет. Сама понимаешь – война! Сейчас я надену форменный пиджак и тогда ты мне обязательно должна сказать: «Зачем тебе врач?»
И он завёл меня в кабинет, где на стуле и правда висел синий форменный пиджак или китель.
– Там с мамой у поезда, где рельсы, лежит тётенька. И она рожает... – начала очень сбивчиво от волнения рассказывать ему я. – Мама у меня не врач. Нужна помощь! Мама не знает как её спасти, а я ещё маленькая и тоже не знаю, как можно её спасти, и что в таких случаях надо делать... Мама сказала:
– Её надо в больницу. Пожалуйста, пойдёмте побыстрее. Я знаю, где их оставила.
– Самое интересное и я не врач! Но веди, чем сможем, тем поможем! – сказал дяденька в синем пиджаке.
Быстро выбежав из помещения, мы побежали по перрону, именно, туда, где я оставила маму и тётеньку.
– Девочка, давай я возьму тебя на руки. Так будет быстрее!
Ещё издали я увидела маму. Она оттащила женщину ближе к скамейкам, подальше от рельс.
– Мама там! – указала я вперёд. – Поторопитесь, дяденька! Вы, что бегать не умеете?
От этих слов дяденька почему-то рассмеялся.
– Да и так уже быстро, спасительница! Куда уж быстрее?
– Что у вас?– спросил он у мамы, подбегая и одновременно ставя меня на асфальт.
– Рожаем!!!
Ответила ему мама. Она разорвала свой плащ, под голову подстелила женщине свою кофту.
– Спасите! Это всё, что останется от Василя... Василь погиб в первые дни войны на границе. Помогите! – и она опять сильно закричала.
– Врачей нет! Будем принимать роды сами. Я, правда, не видел, как это делается, но ведь нас теперь двое. Должны помочь ей вы и я: больше надеяться не на кого.
– Нужна горячая вода, нож или ножницы. Остальное я уже приготовила, – мама указала на разорванные пеленки.
– Дитя надо бы убрать. Негоже ей на этот кошмар смотреть, – заявил мужчина.
– Вот ёщё! Никуда я не пойду! – категорически заявила я.
– Ни за что не пойдёт! Упрямая, вся в отца. Да и боится потеряться. Кругом такой ад! – заступилась за меня мама.
– Сядь к нам спиной на другую лавочку, дочка! Пожалуйста!
К сожалению, я больше ничего не видела. Не привыкла маму обманывать. Как она сказала, так я и сделала.
– Давайте переложим её на скамейку. Одной мне это трудно было сделать.
– У меня всегда с собой перочинный нож. Подойдёт? – спросил маму незнакомый мужчина.
– Я составителем поездов был до войны. А Вы?
– Я – музыкант. Скрипачка. Тоже очень далека от медицины.
– Ой, помогите, мамочка! – кричала женщина.
Она кричала так, что перекрикивала разрывы бомб и снарядов. По крайней мере, мне так казалось. Но я не повернулась, потому что обещала не смотреть в ту сторону.
Женщина кричала и кричала...
А потом вдруг я услышала слабый писк.
Так пищали котята только у бабушки за печкой в корзине.
– Всё хорошо! Всё хорошо! Молодец! Какого богатыря родила! – это говорила моя мама.
Богатырь заплакал громко и требовательно.
– Всё уже позади! Всё уже позади! Не плачьте, успокойтесь! Радоваться надо! Мальчик родился, продолжатель рода! – целовала мама женщину.
Неожиданно я услышала голос той женщины: «Мужчина, вас как зовут?»
– Степан, – ответил тот.
– Сыночка назову в честь вас – Степаном. Спасибо вам всем за помощь.
Как странно всё соединилось: крик ребёнка, взрывы, кровь, грязь...
Степан Матвеевич отправил нас следующим поездом. Я видела этого богатыря: ничего особенного. Просто маленькая кукла и личико не белое, а красное...